Город трудовой доблести

…Приказ № 132 – это лишь отправная точка, начало будущей истории «Уфимкабеля». Вместе с нашими «родоначальниками» будем восстанавливать ее за шаг шагом, день за днем. Все, что сможем: труженики тыла честно исполнили свой долг. Теперь наша очередь выполнить свой:  долг памяти.

История завода «Уфимкабель» официально пишется с сентября 1941 года. Но родилось это предприятие не на пустом месте и не из воздуха: у каждой истории есть своя, не менее богатая предыстория…

Наш завод был сформирован на базе нескольких эвакуированных  предприятий:  Московского «Электропровод»,  Подольского «Винилпровод» и Одесского - «Электрошнур». Часть оборудования и персонала завода «Москабель», который направлялся в Томск, также сгрузили с эшелона в Уфе. Решением бюро Башкирского обкома ВКП(б) для размещения нового предприятия было отдано здание Наркомзема -  бывшего Губернского земского собрания. Там, буквально с колес, начался монтаж и наладка оборудования. Говорят, что у семи нянек дитя без глазу – но  в нашем случае все «няньки» – специалисты разных предприятий, работали без чинов и званий, ради одной цели: как можно быстрее дать фронту продукцию.

Очень показателен здесь исторический факт, связанный с подольским  «Винилпроводом». Из Приказа № 132  зам. наркома электропромышленности СССР от 9 июля 1941 года: «Директору завода тов. Вершацкому: «Приказываю… наладить выпуск телефонных проводов с виниловой изоляцией…».

Ситуация на фронтах складывалась так, что важнейшие, литерные предприятия оборонного профиля надо было срочно перебрасывать на восток. И поступает новая команда из наркомата: – «Директору завода. Приказываю: «…Обеспечить демонтаж оборудования, доставку и последующий монтаж в гор. Уфа. Срок исполнения – трое суток».

Внимательно читаем приказ – «…ТРОЕ суток!». За три дня и три ночи демонтировать завод и погрузить на платформы! При этом уже больше половины рабочих ушли на фронт – и станки, вес которых доходил иной раз до пяти тонн, демонтировали те, кто остался. В том числе и женщины. Отработав смену, а то и полторы, выключив рубильник этого станка, брали кувалды и разбивали бетонные подушки под фундаментами крутильных и трехфазных машин, свинцовых прессов, сушильно-пропиточных котлов…

Кроме невероятно тяжелого физического труда, добавлялись еще и чисто психологические трудности: буквально за год до этого те же рабочие монтировали новейшее по тем временам оборудование, гордились им как лучшим в стране. А теперь своим руками приходились останавливать с таким трудом налаженное производство.

Кроме демонтажа оборудования, уничтожались и заводские архивы – в том числе личная документация сотрудников. Поэтому собирать «мозаику истории» сейчас невероятно трудно… но необходимо!

…Здесь, в Уфе, счет тоже пошел на сутки, если не на часы. О том, каких усилий стоило доставить с железнодорожной станции в центр города оборудование будущего завода – это вообще отдельная эпопея. Знаменитая машина военных  лет -  ГАЗ-АА «полуторка» - потому и «полуторка», что брала на борт только до полутора тонн. Повторимся – некоторые станки весят от трех до пяти! Тем не менее –  доставили, установили, наладили и уже в сентябре дали первую продукцию.

Уже никто и не вспоминал, кто и с какого предприятия пришел на рожденный «Уфимкабель». В истории остались имена: Е.Н.Борисов, И.П.Осипов, М. Рафальсон, Н. Сидоров, К. Заболотников, А.Черенков и многие другие… Намеренно не пишем, кто из них москвич, подольчанин или коренной уфимец.  Вместе с оборудованием эвакуировалась только часть рабочих и инженерно-технического персонала, поэтому на новый оборонный завод пришли горожане. Многие учились прямо на ходу. «Работа кипела вовсю, без перерывов, в три смены. Рабочие понимали, что каждый метр их продукции, это словно новые выстрелы по врагу…» - писал в воспоминаниях генерал-лейтенант инженерной службы А.Ветров, в начале войны возглавлявший инспекции «военведа» на оборонных предприятиях.

Станки станками, а продукцию выпускали люди. Из воспоминаний Зинаиды Гольц, рабочей заводов «Москабель» и «Уфимкабель»: «Нас привезли в Уфу в конце лета – хотя и осень уже чувствовалась. После прифронтовой Москвы тут все казалось раем – и местный рынок, где была самая настоящая сметана, был мед и  даже мясо. Можно было купить теплые валенки. Местные сразу предупреждали – тут вам не московская слякоть, тут от мороза птицы на лету замерзают! Спасибо что подсказали вовремя. Уже зимой ходили на завод спозаранку не просто по сугробам – какие-то настоящие траншеи копать приходилось, потому что дома заметало до первых этажей. Город толком и не помню – зато в памяти Гульфира-апа, толстая татарка, в чей дом нас заселили вместе с моей тезкой Зиной Охлоповой и Таней Махрюткиной. Потом еще и нас уплотнили – тоже эвакуированные, целая семья жила. И тесно было, а потом еще и голодно: нас-то сюда привезли по числу людей чуть ли не на вторую Уфу! Где уж на всех напасешься…

Помню, как Гульфира-апа письмо с фронта получила – ее сын воевал. Бежит ко мне, руки дрожат – читай милая, я по-русски читать не умею! Открываю это бумажный треугольничек и сама чуть не с в слезы – он ведь по своему, по-татарски написал! Гульфира по-русски не читает, а я по-татарски… И смех и грех – но нашли грамотея, он прочитал, говорит все хорошо у сына, сильно воюет, медаль дали «За отвагу»… На радостях Гульфира откуда-то большую ногу баранью принесла – все вместе шурпу из нее ели и за сына молились, чтобы выжил…

…Трудно работали. С утра до ночи. Все ведь с колес было – чуть не волоком тащили станки, на живую нитку фундаменты крепили. Но нам еще повезло – рассказывают, что моторный завод вообще в чистом поле станки ставили и подключали, а только потом стали стены строить и крышу перекрывать. А мы сразу в теплый дом. Там и печи были, и все, что нужно. Присутственное место было раньше или какое-то чиновное управление… но стало заводом».

…

Продукция, которую начал выпускать «Уфимкабль» - провода для телефонной связи и саперные шнуры (бикфордов шнур, проще говоря). Из книги завода «Электрокабель»: «Исторически для нашего завода в основе основ всегда был именно гособоронзаказ.  Основная номенклатура, производимая в конце 1941  и начале 1942 года только в Уфе, куда было переброшено наше предприятие,  состояла из проводов марок П-274 и П-274М, которые сегодня известны просто как «полевка». Поэтому все производство было для военных нужд. По рассказам сотрудников и руководителей предприятия, было время, когда от внеплановых и гражданских заказов местных властей отказывались, потому что объем военной работы был такой, что, как говорится, за 25 часов в сутках не сработаешь. А отвечать за недоделки приходилось партбилетом, чего боялись все…».

Впрочем, иной раз  не только партбилетом – жесткое время требовало жестких мер.

«Бюро обкома ВКП(б) отмечает, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26/XII-1941 года «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности» на предприятиях военной промышленности гор. Уфы проводится в жизнь неудовлетворительно.

Проверкой обкома ВКП(б) установлено, что директора заводов № 26, КИМ и № 291 проявляют либеральное отношение к дезертирам производства, вовремя не выясняют причины неявки на работу, задерживают предание суду нарушителей Указа, этим самым наносят большой ущерб государству.»

«Дезертир производства – для такой подрасстрельной формулы иной раз было достаточно пяти минут опоздания на работу!

Безусловно, слово «качество люди понимали очень хорошо. Знали, ради чего и ради кого сутками не выходят из цехов - и не было у контрольных служб завода и «военной приемки» заводской продукции лучшего союзника, чем совесть и понимание рабочих.

Еще одна деталь, которая, на наш взгляд, требует восстановления некоей «исторической справедливости». Например, УМПО по праву гордится тем, что за годы войны тут было выпущено более 52 000 авиационных моторов. Без них не могли бы подняться в воздух эскадрильи и полки наших штурмовиков. Но…

Но боевая задача на взлет и штурмовку поступала из дивизионных и армейских штабов в авиационные полки не святым духом – ее обеспечивала знаменитая, тысячами фронтовых километров намотанная «полевка».  Те самые провода марки П-274: провод для полевой телефонной связи. Те самые, которые днем и ночью «наматывал» в своих цехах «Уфимкабель».

Без связи нет управления войсками. Это только в кино радисты лихо отстукивают азбукой Морзе. На деле связисты с таким уровнем подготовки – это уже, как минимум, уровень полков и дивизий.  А зарывшаяся в окопы пехота просила помочь огоньком именно через полевые телефоны, до хрипоты вызывая «Заря.. Заря…  Я третий…»

И снова разметывалась за плечами связиста пудовая катушка с уфимской «полевкой» - триста метров, потом снова триста метров… И так – до технической возможности полевого телефона военных лет ТАБИП-1 или  ТАИ-43…  А это, ни много ни мало, до 5 километров!

Из воспоминаний  младшего сержанта Иосифа Цыбули:

- Мотаешь эту полевку – где шагом, где ползком. Лужа не лужа, грязь не грязь – а как засвистят над головой пули, то любой болотной канаве рад будешь! …  А если обрыв – вам любой связист-фронтовик скажет, что нет хуже возни, чем эту «полевку» сращивать. Внутри-то, кроме медных, еще и стальные жилы для прочности. Тонкие, злые,  кожу на пальцах напрочь пробивают!.. Зато дотянешь катушку до нашей траншеи, свалишься туда как куль, а тебя ротный чуть не обнимает: «Цепляй, родной, провод к телефону! Нам бы огонька подбросить или хоть парочку танков выпросить!» Крутишь ручку, что-то говоришь, то кричишь, то слушаешь, потом мертвая тишина. Выматеришься  от души, катушку за спину и ползком обратно – искать, в каком месте шальной осколок провод перебил…  И так – всю свою фронтовую жизнь. Так что на груди пара медалей, а на руках – отметины от этой полевки…»

…

Положение в кабельной продукции к осени 1941 года было критическим. До начала войны базовыми предприятиями наркомата электропромышленности были «Москабель», «Севкабель» и «Укркабель». Ленинградский и украинский заводы были фактически потеряны, московские – в стадии эвакуации. Поэтому вся нагрузка легла на вновь созданные предприятия Уфы, Свердловска и Омска.

«На новом месте не хватало кадров, не хватало практически всего. Выручала рабочая смекалка, самоотверженный труд, сверхнапряженная, непостижимая по меркам мирного времени работа, доходящая до истинного героизма», -  вновь возвращаемся к историческим формулярам заводов-родоначальников «Уфимкабеля». И дальше читаем: «К нашей радости, Уфа оказалось далеко не глухой провинцией – нашлись хорошие кадры, люди учились быстро, принимали нестандартные технологические решения, буквально горели на работе. Поверьте, дело было вовсе не в усиленном рабочем пайке. Голодное время пришло позже,  а тогда – до кровавых мозолей, без передышки, «через не могу» – но запустить завод!».

Они это сделали. Часть эвакуированных рабочих спустя некоторое время вернулись в Москву и Подольск, а часть – осталась жить и работать в нашем городе, на ставшем для них родным «Уфимкабеле».

В эти дни и месяцы страна празднует 75-ю годовщину Великой победы. Победы, в которой есть и достойный вклад нашего завода.